Советская власть тяжело устанавливалась в Мишкинском районе. Нагляднее всего это проявилось в трагических событиях, произошедшие 70 лет назад в селе Новотроицком, где восставшие кулаки зверски замучили активных борцов за установление Советской власти, членов волостного Совета.

Новотроицкий волостной Совет был образован вскоре после февральской революции. Бразды правления взяли кулаки и зажиточные крестьяне, и конечно,  ни о каком торжестве народовластия говорить не приходилось. Власть имущие не могли дать в обиду подобных себе.

Свершившаяся в октябре социалистическая революция всколыхнула весь уклад жизни на селе. В марте 1918 года собирается второй волостной съезд, на котором победила линия большевиков, требующих коренных реформ всей крестьянской жизни, передачи власти бедноте, раздела земли. На съезде присутствовал и выступил представитель Бирского уездного комитета партии Петр Винокуров, сыгравший важную роль в победе на съезде большевиков. Председателем волостного Совета был избран большевик А. Зязев, комиссаром по охране населения, командиром дружины, член партии с 1905 года, участник первой русской революции Г. Луканин, комиссаром земледелия – С. Южаков, секретарем – А. Накаряков. Для борьбы с контрреволюцией был создан рев.трибунал, который возглавил В. Смоляков и в состав которого входили Черепахин, Охезин и Актюбин.

   Подобный поворот в перемене власти не мог удовлетворить кулачество, духовенство Новотроицкого, в то время довольно большого населенного пункта, куда, обычно, съезжались во время торговых ярмарок сотни людей со многих окрестных деревень ныне Караидельского, Балтачевского, Аскинского, Мишкинского и других районов. Впрочем, это село было не только торговым, но и культурным центром.

   Весной 1918 года крайне сложной стала обстановка в Уфимской губернии. С востока рвались белочехи, со стророны Оренбурга двигались войска скорого на зверства атамана Дутова. В самом Новотроицком объявились офицеры царской армии и особенно опасным был сын купца Турова – Никита, зашевелились кулаки, озлобленные действиями комитета волостного Совета. И вночь с 13 на 14 июня было поднято кулаками восстание. Оно совпало с религиозным праздником вознесения. Ранним утром было захвачено здание комитета, взято оружие, деньги. Во все концы волости разлетелись гонцы с призывом захватить власть и «пустить кровь большевикам». В кутузку были брошены зверски избитые и окровавленные Луканин, Черепахин, Харин, Чураков, Накаряков, солдаты Ковин и Перевышин.

  О том, как происходила расправа над членами волостного Совета, «Дружба» рассказывала в очерке А. Малинина о юном секретаре волостного Совета Александре Накарякове.

  Пожалуй, именно она-то и сыграла одну из главных ролей в том, что народ отвернулся от восставших, амбициозно именующих группку своих руководителей – офицеров и кулаков – «правительством» и рвущиеся создать обособленную республику.

Весть о восстании дошла до Бирска, и на его подавление двинулся отряд участников штурма Зимнего дворца, революционных матросов-большевиков А. Нелидова и М. Курбатова. События приняли еще более трагический характер, когда небольшой отряд, плохо ориентирующийся в действиях восставших, был атакован мятежниками. Командир и комиссар попали в плен и приняли огромные муки, прежде чем были брошены к волкомовцам. Бытует мнение, что отряд Нелидова собственно никакой роли в подавлении восстания не сыграл. С ним трудно согласиться. Ведь отряд Нелидова и Курбатова помог избежать трагической участи волкомовцев десяткам людей. Ведь кулаками были заготовлены списки семей, подлежащих уничтожению. После боя с отрядом повстанцы все силы бросили на укрепление села, поиск людских ресурсов, вооружения, денег. О списках забылось. И еще. Посылка отряда выбила почву из-под ног колеблющихся крестьян – примкнуть или нет к восставшим. События показали, что отвернувшихся было много. В спасении людей, затухании мятежа – вот в чем значение гибели отряда Нелидова и Курбатова. И нам об этом нельзя забывать.

Дальнейшее в мятеже походило скорее на кошмарный сон. Кулаки спешили расправиться с волисполкомовцами. Их долго били и особенно  тяжелым мучениям были подвергнуты Луканин, Зязев и восемнадцатилетний Накаряков. Большинство советских  работников было насмерть замучено на площади перед волисполкомом. Затем всех погрузили на подводы и отвезли в сторону от села, где закопали, в том числе еще живых Луканина, Зязева и Накарякова.

А через несколько дней  «воинство» офицеров Турова и Шляева было рассеяно отрядом Петра Винокурова. Зачинщики восстания были расстреляны. Советская власть, за которую отдали жизнь волисполкомовцы, бойцы красноармейских отрядов, была восстановлена.

В 1988 году, 18 июня, в селе Новотроицком состоялся торжественный митинг и открытие памятника борцам за установление Советской власти. Рядом со школой там, где когда-то и стояло здание волостного Совета, собрались жители села, гости, приглашенные. Взору всех открывается памятник, на котором высечены слова «Здесь в июне 1918 года зверски замучены врагами революции активные борцы за установление Советской власти в Новотроицком». И фамилии, запомните их, Зязев А. М., Курбатов М.Д., Луканин Г.М., Накаряков А.Г., Нелидов А.Д., Пашков Ф.А., Смоляков В.В., Саинов А.В., Черепахин М.И., Южков С.С.

Непросто развивалось Новороицкое, которое хотели видеть эти люди цветущим. В 70-80 ые годы началась миграция населения, в чем, пожалуй и немалая вина руководства совхоза «Рефандинский», словно бы забывшего о том, что для полнокровного развития необходимы средства, а прежде всего - забота. Пустели дома, не видно было новостроек, люди разъезжались. Ветхим стало здание школа, сгорел клуб. В общем социальный облик  оставлял желать лучшего, а притока свежих сил, средств все не было.

Сейчас положение меняется. Село получает развитие. Построено несколько двухквартирных домов, заново отстроены ферма, зерноток, намечается строить Дом культуры, школу. Да и люди повернулись лицом к сельским заботам. Именно здешние механизаторы первыми в совхозе стали внедрять звеньевую систему организации труда в полеводстве.    

И отношение сельчан к истории села меняется. Открытие памятника тому подтверждение. Первый памятник, был поставлен еще в 1958 году. Делали его сами сельчане, как могли. Время взяло свое, и настала необходимость реставрировать его. Посоветовашись, решили, на месте старого соорудить новый.  И думается, вариант был подобран удачно. На стелле вверху – звезда, на постаменте – шинель, буденовка и винтовка, они как бы воскрешают события того грозного времени. На открытие памятника приехали гости. Один из них – А. С. Сайпушев, работавший в 1918 году помощником писаря волостного  Совета. Восстание застало его в селе, и только чудо помогло избежать гибели.

Он прожил славную жизнь. Долгие годы работал в области юриспруденции. Воевал.

Когда ему предоставили слово, он взволнованный, не мог говорить без слез на глазах о тех событиях, о той светлой памяти, которую он сохраняет о своих погибших старших товарищах.

Приехал из Челябинской области сын председателя ревтрибунала 72-летний А. В. Смоляков. Он привез в дар школе портрет отца, где тот навеки оставался 36-летним Александр Васильевич – капитан третьего ранга, в отставке. Кстати, дети волисполкомовцев продолжили дело отцов. Например, Яков Черепахин, сын следователя ревтрибунала, был первым комсомольцем на селе, секретарем комитета ВЛКСМ, первым председателем колхоза на этой земле.

С добротой говорил о преемственности поколений А. В. Малинин. Вот только некоторые фамилии ударников труда разных лет, удостоенных наград – А. Базуев, Н. Шушаков и многие другие. Только в битве за Сталинград в годы войны принимало участие 15 сельчан.

Драгоценные реликвии – фотографии – привезли сельчанам в дар гости из Бирска, племянник Курбатова – Владимир Антонович и его мать. Думается, с этого начнется и история музея села Новотроицкое. Пример есть. И рядом. В Больших Шадах открыт музей, в Янагушево. Только бы энтузиаст нашелся. Иначе горько и обидно будет, если будущее поколение будет с недоумением спрашивать что, мол, за события были в селе, да как оно жило. К сожалению, примеров о людях «не помнящих родства» со своими далекими героическими земляками предостаточно.

  …Дань памяти. Так можно назвать и торжественный митинг, и открытие памятника. Дань памяти тем, кто в расцвете сил погиб за торжество идей Великого Октября.

Накаряков Александр Гаврилович начал работать в волостной земской управе сначала писарем, затем делопроизводителем земельного отдела. Ему не было и семнадцати.

Был Шура высокого роста, с правильными чертами лица, необыкновенно красив. Каштановые волосы, нависшие над глазами, казалось всегда были готовы взлететь под их искрящимися лучами.

После второго волостного съезда вывеска на здании была заменена на «Новотроицкий волостной Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов». Шура был избран помощником секретаря волкома. Секретарь Н.К.Кощеев был преклонного возраста и часто болел, Шура работал и за него. Волостной съезд утвердил его  в качестве помощника секретаря. На пишущей машинке работал  тринадцатилетний парень из деревни Рефанды Александр Сайпушев. Два Александра заметно выделялись своей молодостью, послушностью и трудолюбием. Все просьбы старших они исполняли в срок. Любил их коллектив за изумительное старание. Они же жалели себя, не считались со временем.

Накануне рокового дня Шура Накаряков ушел с работы со всеми  вместе Александр Сайпушев избежал расправы от рук бандитов, захвативших волостной Совет. На другого Александра этим утром обрушилась тяжелая судьба, крайность которой бывает один раз в жизни. Его, арестованного, выводили на центральную улицу села.

Шумная толпа около волкома расступилась, освобождая проход к центральным воротам. Отчетливо стали слышны вопли, шум, ругань, глухие удары палками. Вошли в ограду, рядом стояла арестантская, здесь шло побоище. Справа в грязи, избитые, истерзанные, валялись волкомовцы, товарищи. Офицер щегольски хлопотал на парадном крыльце волостного Совета. Он выполнял роль распределителя прибывших арестованных. Поднял руку, дал знак вести Накарякова на допрос.

В большом зале, который был предназначен для собраний, сейчас выносили приговоры. На полу валялись втоптанные в грязь бумаги. Посреди этого мусора стоял стол, вокруг в креслах, развалясь за седло « вновь испеченное правительство»

Около них возился Алексей Неволин, который приземской волостной управе работал здесь. С недоверием относился к нему Накаряков. Сейчас понял, что Неволин уже работает в новых условиях, на военную коллегию.

Алексей Неволин был из среднезажиточной семьи, жил в основном на хуторе Зольники, после захвата волостного Совета, ему сразу предложили работать в «новом правительстве». Не колеблясь, он согласился, а затем был введен в состав военной коллегии. Позже ему было предъявлено обвинение в активном сотрудничестве. Был дан солидный срок. Неволин строил Беломоро-Балтийский канал. Там его застала война. Написал рапорт с желанием искупить свою вину на фронте. Получил разрешение. Был ранен, награжден орденами, закончил взятием Берлина. После войны демобилизовался, вернулся в Новотроицкое. Продолжал честно работать, а затем ушел на заслуженный отдых.

Он написал честные правдивые воспоминования о деятельности военной коллегии. Особенно в его памяти остались указания, циркуляры, распоряжения.

Поэтому на допросе Александр Накаряков в своих ответах сослался на Неволина и, очевидно, это было самое правильное решение.

Накарякова потащили на улицу, толкнули на съедение «наэлектризованной» толпе. Только этого и ждал сын крупного кулака, Федусь Кораблев. Он, как хищный голодный зверь, подкарауливал очередную жертву. Перемазанные кровью кулаки с силой сжимали сырую березовую палку. Федусь схватил Шуру за плечо, сорвал с него легкий жакет, толкнул в круг. С размаху ударил по голове. Вырвался тяжелый стон. Шура упал на колени, быстро поднялся, бросился к забору, очевидно, держал цель выломить штакетину и как-то сопротивляться. Левый бок белой рубашки заливала кровь, которая текла из пробитой на голове раны.

Застыли, увидев Шуру, женщины, вдохновляющие своих мужей «победителей». Последующий удар кулаком в лицо спутал направление. Его отбросило к озеру. Здесь Шура оказался, как в капкане.             

Белогвардейцы, кулаки, именовавшие себя безгрешными христианами, проповедующие терпенье и человеколюбие, жестоко издевались над комиссарами волостного Совета. Святой отец с амвона пел мирянам о смирении, о вознесении на небеса Иисуса Христа, а на площади перед исполкомом, вскочив на стол, Никита Туров орал, утверждая новое правительство Новотроицкой обособленной республики…

В то суровое время мятежники создавали свое правительство без указаний сверху, да и порой их некому было дать. Туров зачитал список военной коллегии из семи человек главе с председателем офицеров И. Ширяевым. Избиралась  и военная тройка из подготовленных офицеров царской армии: Шляев, Балаев во главе с командующим Н.Туровым. Тройка занималась только военными делами – мобилизацией, строительством оборонительных сооружений, со стороны старого Екатеринского тракта.

Александр Накаряков в арестантской лежал рядом с комиссаром по самоуправлению Григорием Матвеевичем Луканиным. Из груды изуродованных тел он поднял голову, лицо было залито кровью. Луканин снова потерял сознание. Почти у самых дверей лежал весь перевязанный бандитами М.И.Черепахин. Последними в этот день были арестованы, избиты и брошены в арестантскую молодые солдаты, вернувшиеся с империалистической войны, Консантин Перевышин и Афанасий Ковин, они еще держались на ногах. По всей волости в этот день продолжались аресты советских работников и сочувствующих им. 

Ефипан – участник русской революции. Он часто рассказывал крестьянам о волнениях, о столкновениях с владельцами земли.

Вся молодежь жалела Шуру. Думали как бы облегчить его состояние, даже попытаться спасти. Но как? Девчата с Катей направились к Наташе Прошиной. Наташа с малых лет была прислугой, кучером у купца-хлебоскупщика И. Кишмерешкина, возила его девятипудовую тушу на тарантасе с усиленными дрожками. С ней в последнее время стал заигрывать офицер Шляев, которого она не очень располагала к себе. Наташа дружила с Анной из туровской четы. Поэтому у нее были шансы попасть к ним на вечер, Будет там обязательно присутствовать Шляев, как один  из активных участников арестов и побоища.

Через него можно было узнать о Шуре и даже намекнуть на освобождение. Такова была просьба к Наташе. Толпа на площади начала расходиться. Палачи, довольные своей победой, потирали кровавые руки. Военная коллегия дала приказ: «…Подогнать пустые подводы. Всех раненных погрузить, отвезти в волостную больницу. Оказать медицинскую помощь. Привезти в чувства, сделать перевязки. Поставить охрану…»

Все активное палачное воинство приглашалось в дом Григория Турова – ярого анархиста, контрреволюционера, на торжество по случаю победы и религиозного праздника вознесения. Из запасов туровских амбаров лучшим воякам выдавалось вознаграждение: сахар, сушки, махорка, по бутылке вина и даже ненужное  хозяину старое поношенное барахло.

В последующие дни он не проявлял особой активности. Почти не участвовал в арестах. Это он поддержал мнение  временно освободить из под стражи избитых, но оставшихся отдельно посаженными в сарае Константина Перевышина, Михаила Харина, Тимофея Охезина, в больнице оставили тяжелораненого Афанасия Ковина.

Они сразу все скрылись, примкнули к отряду Шуганова, а затем активно участвовали в пятой ударной армии, сражаясь против Колчака. В стане врага были и наши люди, Яков Неизвестных. После съезда  его пригласил на беседу следователь Михаил Иванович Черепазин.

В Новотроицке по сути дела были у власти два органа – волостной Совет и параллель, но существовал «народный комитет». Им руководил Григорий Туров. В основе его была борьба против Советской власти. В этот вечер в доме всех разбирал хмель. Пьян был хозяин.

Только Яков Неизвестных был бодр. Он выполнял две задачи, одну за хозяина, другую – как подсказывала его совесть. Он все время следил за разговором Наташи со Шляевым. Поэтому, когда пришел офицер, старался особенно ему услужить.

На другом конце села, в волостной больнице, как могли, спасали раненых и искалеченных членов волостного Совета. Врач П.Чуклин в этот вечер не выходил из палаты, все сестры милосердия были на ногах.

На улице было необычайно темно, стоял глубокий вечер. Первым пришел в сознание Александр Накаряков. Кое-как поднял запутанную бинтами голову, обратился к товарищам. Вырвался тяжелый стон. Руки не слушались, дрожали, в глазах стоял туман.

Александр написал письмо: « … Город Бирск, Совет народных комиссаров, т. Чернядьеву И.С. В Новотроицке белогвардейско-кулацкий мятеж под руководством царских офицеров. Мы, работники Новотроицкого волостного Совета, все арестованы и избиты. Гибель наша неминуема. Вышлите боевую дружину». Александр сложил записку. Позвал сестру. Подошла Вилена Рожденственская – скромная, умная, добрая девушка. Он отдал ей письмо и просил передать Канцерову. Вилена выполнила просьбу, доставила письмо.

Он быстро пробежал глазами, заторопился, мотнул головой, черные, как смоль, волосы упали на лоб. Сестра ушла. Предатель бросился бежать к дежурному по военной коллегии. Военная коллегия утром, после всех утрясающих очередных вопросов, дала распоряжение – « Всех из больницы доставить на площадь».

Ширяев почесал затылок, скрылся в здании, где заседала коллегия. На площади с каждым часом росла толпа. Собирались все: офицеры, присягавшие прогнившей свергнутой монархии, кулачество – как один из самых реакционных классов, купечество и их семьи, духовенство  и просто крестьянство, обманутое, совершенно неграмотное, не знавшее толком, за кем податься. Из больницы везли на окончательную расправу членов волостного Совета. Все улицы были заполнены бегущими людьми, конскими разъездами, куда-то кого-то гнали, все что-то кричали, кому-то угрожали. Новотроицк гудел, как растревоженное осиное гнездо.

Бежали, ехали на конях со всех селений, близлежащих волостей все те, кто недоволен был установками Советской власти. Видя такой оборот дела, военная коллегия отозвала из командировки «главнокомандующего» офицера Никиту Турова, для принятия срочных мер. Он накануне, был отправлен в Усы-Степановскую волость для формирования отряда, для помощи восставшим. Но затея провалилась, воевать никто не хотел. Турову пришлось возвратиться ни с чем.           

    Подводы с избитыми комиссарами стояли на площади. Толпа была до предела наэлектризована в ожидании расправы. Не выдержал мордастый подкулачник Пашка Гордеев:

– «…всех убить…»

Мигом началось такое, что не подвластно описать пером. Толпа слилась в одну сплошную бойню. Если  посмотреть на общую возню, шум, взмахи палок, крики женщин, ругань мужчин, шараханье из одной стороны в другую, то, как будто загоняли хищных зверей в огненный ад.

И кто кого бил, нельзя было разобрать.

Дальше все пошло по плану. Из здания волкома вышел помощник Балаева, улыбка удовлетворения перекосила его лицо. За ним плавно выкатил отец командующего Григорий Туров.

Поступил приказ подать подводы. Всех избитых грузили на повозки.

Никто из родственников и друзей не провожал.

Слез не было. Только дома, вдали от белогвардейского глаза, жены, матери, дети, друзья и товарищи оплакивали обреченных на жестокую смерть советских работников. Без памяти, дома лежала мать Шуры Ольга Ивановна, возле нее дежурили соседи, приходили крестьяне. Материнское горе разделяли пополам Катя Синицына, ее подруга Наташа Прошина.

Необычайный обоз поворачивает к «валежным ямам», которые расположены недалеко от деревни Байкинка. По бокам вырыта свежая земля. Возчики подъезжают ближе, по порядку подворачивают передки и один за другим сваливают в ямы груз. По дороге некоторых растрясло. На дне ямы они оказались живыми. Среди них – Александр Накаряков. Он упираясь в землю руками, встал. Попросил пить. Возчик Лаптев, снял с себя фетровую поношенную шляпу, зачерпнул ею из лужи воды, подал Александру. Напившись, он возвратил «посуду».

 Приподнявшись, поймался на корни висевшие на стенке ямы между черноземом и красной глиной. Злой Шерстобитов округлил белые глаза, схватил лопату ударил по руке, отрубил пальцы. Александр не сразу упал на окровавленные тела товарищей.

 Козлов спустился на дно ямы, резко выругался и начал топтать живые тела комиссаров. Александр еще хотел что-то сказать, но с искаженным от злобы лицом Гордеев остервенело топнул по поднимающейся земле ногой.

Так погибли советские работники. Погиб совсем юный секретарь волостного Совета Александр Гаврилович Накаряков. В Новотроицке свято хранят память о тех, кто погиб в борьбе за Советскую власть. Им поставлен обелиск, где всегда увидишь живые цветы. Их подвиг в годы становления Советской власти – живой пример для подражания нынешнему грядущим поколениям.

В самом Мишкине события происходили иным образом. Первые коммунисты дер. Мишкино; Русиев Алексей в последствии политработник, Баймурзин Байгоза, Сайпашев Александр. Из воспоминаний Саляева Паляя я узнал о первых добровольцах в. Красную   гвардию -   Тимакаев   Иксан,   Мандияров   Апсадек,   Михайлов Никифор. В деревню в первые годы был послан комиссаром Лебедев, жил он у Патек куба, около самого Малого Иняка, которую по какой то причине, убил - он также своего секретаря - комсомольца Пашку прямо в канцелярии, был он жестоким.

Фронт в гражданскую войну проходил также через Мишкино. Проходили и белые и красные, стреляли из артиллерии в сторону Ош-Купа. С горы по тракту в сторону Елышево.

Советское правительство разрешило сдать чехам Дальний Восток и отправить на родину, но внутренняя контрреволюция и белогвардейцы использовали их в своих целях. В 1918 году с неделю стояли чехи в Мишкино. Особого вреда населению они не делали, но уводили лошадей, отбирали насильно у населения скот, продукты питания.